Атчёд с Нарбелет

[Sammium]

Да, он правда был написан почти наполовину вскоре после игры. А сейчас, очень поздно, но таки дописан. Заранее приношу извинения за возможные неточности.

Предупреждение. Текст по мотивам игры, и сюжет может не совпадать с сюжетом Сильмариллиона.
Так он и делает.

В общем, это тот самый фанфик, который мне почти полжизни хотелось написать.


Я пишу эти строки, до сих пор пребывая в состоянии глубокого удивления. Бедный, бедный шаблон… Не то чтобы впервые рвём его – но в этот раз как-то особенно жалко. И честно, в этот раз я ни при чём, оказалась лишь свидетелем разрыва. Очень охреневшим, и, что уж там, очень счастливым свидетелем…
А сборы на эту игру претендуют у меня на почётное звание кошмара сезона. Когда заявляешься на роль ещё с зимы, и шьёшь-таки наконец довольно дивное платье (домашне-рабочий халат, по сути, но эльфийский же), и за две недели до ставишь сидр из диких яблок и груш, и вообще всячески упарываешься… А в среду на неделе перед игрой выползаешь с работы, отчаянно чихая, и понимаешь, что городской рюкзак примерно на 5 кг – это очень тяжело. 5 кг – это тот самый сидр, не считая всего остального. В итоге не был взят второй вариант прикида, забыт термос для палат исцеления (благо целители народ запасливый, и другой термос там был), не поехали свечи, а перед стартом на электричку в пятницу стало очевидно, что в утренний час-пик лук и стрелы к имеющейся конструкции ну никак не прицепишь. Остальное поехало. И доехало. С Божьей помощью, хоть она вроде и не очень полагается проклятым нолдор и тем, кто с ними связался.
На полигоне при производстве первой порции кипятка выяснилось, что одна из моих зажигалок безвременно сдохла. Была вторая, а ещё спички. Одна из моих чашек съела другую. Но было ещё два деревянных бокала, и одна миска, готовая служить пиалой. (Да, ещё был красивый хрустальный рог – и топор на него уронили, к счастью, уже после игры…) Ручка котелка отгорела при первом использовании оного – но что я, котелок без ручки с огня не сниму? Ещё и не в таком чай-кофе делали, а нормальная костровая посуда вскоре тоже появилась. А потом – поехали ставить локации, таскать воду с родника, собирать грибы, камни и мяту (игровой ацелас, очень пригодился в тот неловкий момент, когда первый раненый появился раньше, чем выросли мастерские целебные травы), варить грибную лапшу для строителей ворот… И постепенно замечать, что окружающее безобразие общими усилиями всё-таки становится похожим на дивный сказочный Нарготронд. Ибо если игра действительно хочет состояться – ничто не в силах ей помешать.
А дальше всё было.

Текст в комментариях.

Comments

[Sammium]

Осеннее вино делают очень просто и очень быстро – всего полмесяца оно бродит, а если осень тёплая, то и меньше. И не хранится долго, да его и не хранят – сразу надо пить, именно в эти, ещё не холодные, но уже по-осеннему прозрачные дни. Делают его из лесных яблок и груш – они многим кажутся терпкими и кислыми, но мне нравятся и так. Вот на такую грушу, всю усыпанную плодами, я и наткнулась в лесу на исходе лета. И, догрызая третий плод, подумала – а почему бы и нет? Помолвка у моей дочери или не помолвка? И пусть мой подарок будет именно таким. Конечно, принято дарить нечто более долговечное – но таких вещей я всё равно не создаю.
Лёгкое вино, недолгая золотая осень, короткая радость… И почему я в прошлом году его не делала? Хотя в прошлом урожая не было, отдыхала та груша, но вот в позапрошлом… Нельзя вечно думать об одних лишь целебных травах. Тем более время сейчас спокойное – уж всяко спокойнее тех времён, когда задержаться на одном месте хоть на полмесяца было для меня и родичей великим счастьем. Решено, отныне – каждый год! И яблочное, и грушевое, и из всех доступных ягод.
Будьте счастливы, дети! И остальные пусть тоже радуются, всем не помешает немного лесного волшебства. А то второй уже раз мне говорят про тень на лице государя Финрода. Да, что-то не то у нас со светильниками, надо будет кого-нибудь попросить исправить их, но не сегодня – праздник же! Вот и сын мой сегодня без доспехов. Спрашивает ещё – онечно, танцуем! Жаль, надолго меня не хватило – наверное, это всё вино…
Третий раз про тень на лице Финрода – а может, правда? Это гостья наша, Арестель, давняя знакомая моих нолдорских родичей. Но, едва придя из Амана, они с братом пустились в далёкие странствия, а в Нарготронд она пришла только сейчас, так что я впервые её вижу. И хотела ей вроде объяснить, почему не очень веселы наши праздники в последние годы, что после недавних сражений и потерь почти все лица отмечены тенью скорби… А рассказываю, как прекрасен рассвет, особенно если смотреть на него с вершины горы. Именно так, поднявшись повыше, чтобы лучше разглядеть источник небывалого света, и встретила я первый восход Солнца. Рассказала бы и о первом восходе Луны, но отвлеклась на разговор сыновей Феанора о грядущей охоте, на которую опять едва ли выберусь, но послушать хочется… Ладно, с Арестель ещё успеем наговориться.

[Sammium]

Да, удачи охотникам, но это действительно снова без меня. Юная Нарвендэ захотела стать травницей, и я обещала научить её тому, что знаю и умею сама. А время идёт к зиме, и надо торопиться, пока хоть какие-то травы ещё можно собрать.
И начинаем всё-таки с целебных трав. Остальное подождёт до будущего года, а кое-то можно рассказать и показать между делом. Ибо никто ещё, кажется, не умер от нехватки клея или чернил, а вот лекарства стали ещё ценнее, чем раньше. Тем из целителей, кому в недавних битвах приходилось браться за оружие, исцеление силами фэа даётся труднее. А сражались почти все. Поэтому теперь они обычно занимаются самыми тяжелыми случаями, а там, где можно обойтись без них – стараемся обходиться. Конечно, сейчас Нарготронд живёт в мире, и часто бывает, что в палатах исцеления пусто. Как сейчас, когда здесь только мы с Нарвен, и ещё Наурлотвен, целительница, заготавливает бинты. Но это не значит, что можно не думать о будущих сражениях. Это значит, что у нас есть время на подготовку.
Во-первых, порядок на рабочем месте. Всё должно лежать удобно и на своих местах, чтобы брать, не тратя времени на поиски. Если есть возможность вымыть посуду – её нужно вымыть, ибо когда она понадобится – понадобится чистой. Да, воды должно быть много, если её становится маловато – принести ещё, можно не самой, а попросить кого-то, кто не занят важным делом. Немного холодной воды всегда должно быть в небольшой бутылке: если свежий отвар слишком горячий, остужать времени нет, а раненому только рот ещё обжечь не хватало – можно разбавить. Горячая вода тоже всегда должна быть, в специальном сосуде, долго сохраняющем тепло – заливая травы кипятком, можно сберечь ещё немного времени. Вот сейчас и накипятим… Первая трудность – Нарвендэ слегка побаивается горелки, у неё вообще не лежит душа к подобным приспособлениям, с живыми существами общий язык найти намного проще. Но тут ничего не поделаешь, этот страх придётся преодолеть, робость целителя может стоить слишком дорого. А за горелку бояться не стоит, сломаешь – починим или новую сделаем. Ну вот, получилось.
Во-вторых – этикетки. Что это, для чего предназначено, в каких дозах применяется и до какого срока можно хранить. Сушеные травы, если не забывать убрать их в мешочки или коробочки, хранятся долго. А готовые отвары довольно быстро теряют силу. Но случается и такое, что их всё равно лучше готовить заранее, особенно если трав достаточно. А сейчас вот маловато, особенно после того, как часть своих запасов мы отдали на заставы. Травник, конечно, сам помнит, где и что у него лежит – но важно сделать так, чтобы лекарством могли воспользоваться и в его отсутствие.

[Sammium]

В-третьих, отсутствовать может не только травник, но и целитель. И то ли из-за Жребия Нолдор, то ли по другим причинам, но нет его на месте именно тогда, когда он нужен. Вот и теперь… Лорд Куруфин, ранен отравленным оружием. Прямой опасности для жизни нет, но это не повод дожидаться осложнений. Тем более ацелас есть, и очень удачно, что свежий. Немного растереть в пальцах и дать вдыхать запах, приготовить отвар, промыть и перевязать раны, напоить отваром, посоветовать не вскакивать в ближайшее время – к счастью, тут хватает совета. Шить, по-моему, не нужно, но пусть лучше Наурлотвен посмотрит – а вот и она.
Да, шить не нужно, помощь оказана вовремя, и для полного исцеления Куруфину надо лишь какое-то время отлежаться. Это очень хорошо. Плохо другое – орков он повстречал очень близко от города. Значит, на Хранимой Равнине стало опасно. Поэтому взять ученицу с собой за травами я пока не могу, да и сама буду ходить лишь в сопровождении воинов. К счастью, как раз Келегорм с товарищами собирается в горы, можно с ним напроситься. Заодно и рассказать, что с братом скоро всё будет в порядке.
Когда я вернулась, в палатах исцеления снова было спокойно, тихо, и никого, кроме нас. Как раз можно спокойно разобрать травы, лишний раз повторить их названия и свойства. Заодно доделать гербарий, чтобы показывать воинам, что за растения нам нужны – пусть собирают, если встретят. Одно растение с желтыми цветами мне незнакомо, но явно интересно, надо бы выяснить его свойства… Но сначала – кое-что из обычных отваров заготовить впрок. Обезболивающее, противоядие, а теперь то, с чем больше всего возни – укрепляющий отвар. Он готовится из ягод, которые лучше бы измельчить, а семена вытряхнуть. Нет, если пушинки останутся – ничего страшного, настоится – процедим.
Пришлось отвлечься. Пришел Финрод, попросил себе тихое место и что-нибудь, что помогает заснуть – Сереглину нужна помощь плетельщика снов. То есть давно нужна, он до сих пор страдает от последствий темных чар, что обрушил на нас Саурон при последнем штурме Минас-Тирита. Но сказал только сейчас, да и то – случайно проговорился, когда они с государем в разведке остановились на краю непроходимых зарослей брусники. Вот ещё лет сто или двести подождать не мог?! Ладно, разгоняем подальше всех посторонних, переходим на шепот и жесты, благо мы отлично друг друга понимаем. Сереглин засыпает не сразу, надо бы более действенное снадобье составить. Но вот Финрод начал свою работу. Наблюдаю издали, почти без понимания, но с огромным восхищением – я так не умею и вряд ли смогу научиться… И тут некий прекрасный эльда (это был Эдрахиль, известный обычно более разумным поведением) откуда-то от ворот громко завопил: «ГОСУДАРЬ!!!» Бегу туда, то ли проверить, вдруг у нас правда Враг у ворот собственной персоной или нечто столь же серьёзное, из-за чего можно прервать исцеление; то ли просто объяснить кому-то, что государь скоро освободится, а до той поры неправы те, кто поднимает шум и суету… Но была я довольно зла, и, если наш гость ранее представлял эльфийских леди светлыми, прекрасными и добрыми – боюсь, он был несколько разочарован.
Человек по имени Берен, из рода Беора – возможно, последний из этого рода. Из Дортониона. До недавнего времени он ещё сражался там, причём в одиночку. Действительно, нечто важное, о чём сообщить он желает лишь королю. Но ещё немного вполне может подождать, особенно если не тратить времени зря и накормить его, например. Усаживаю гостя в каминном зале, приношу извинения за Финрода, который не может выслушать его немедленно, и возвращаюсь в палаты исцеления. Сереглин уже проснулся. Финрод, к счастью, на вопли не отвлёкся. Но глупо было бы ждать немедленного и полного исцеления, хорошо и то, что в таком запущенном случае каких-то улучшений удалось добиться с первого раза. А насколько стало лучше – попробуй выясни у Сереглина…
С ним же и ухожу за травами ещё раз. Не надеюсь разговорить его в пути – просто он первым под руку подвернулся. А то многие видели, что где-то что-то растёт, но нам не приносили – разве что Куруфин сам приносит или присылает довольно часто, и всегда самое нужное. С особым интересом сейчас выспрашиваю, а не растёт ли что-нибудь в окрестностях Амон-Этир? Растёт? Прекрасно, заодно и с мужем увижусь, он сейчас на заставе.
Эх, только обниматься долго нельзя – не стоит ослаблять бдительность нарготрондских дозоров. И мне пора, Сереглин ещё на болоте что-то видел интересное, надо посмотреть. Всё, убегаю, едва не пропустив один кустик ацелас – муж на него указал, а то так бы и не заметила…
Не очень удачный был выход – мало собрала. И то болотце, наверное, пересохло, мы так и не нашли его. Полезли в горы – и тут случилось редкостное невезение: я оступилась и вывихнула ногу. Вправить можно было бы и на месте, но лезть после этого дальше всё равно не стоило, пришлось возвращаться. А ещё собрала совсем мало найсеметья, и тратить его на себя не стоило. Ничего, Наурлотвен так вправит.
Но в палатах исцеления, кроме неё, оказался Финрод. Нет, ничего настолько страшного, чтобы возникла необходимость использовать силы фэа, со мной не было – но он счел иначе, а я с целителями не спорю. Только прикосновения и слова – но боль уходит, а вместе с ней – усталость от долгого пути. А ещё я знаю, что больше ноги меня не подведут… Поблагодарить брата за исцеление не успеваю. От ворот доносится крик «Тревога!», подхваченный оттуда, из-за реки…

[Sammium]

Осторожно встать и дойти до горелки. Устроиться как можно удобнее – вставать я сейчас не буду, Нарвендэ подаст всё необходимое. Внимательно посмотреть на запасы снадобий – какой из отваров закончится первым, а что будет нужно во вторую очередь? Дальше всё делается тоже не торопясь, но очень быстро. Сейчас будет много работы.
И не отвлекаться. Не кричать. Не суетиться. Даже сейчас, когда в палаты исцеления очень осторожно вносят моего мужа. (Краем глаза вижу – плохо. То есть хорошо, что с такими ранами донесли живым. А больше – ничего хорошего.) Мои умения никак ему не помогут – он ранен в живот, и поить его пока нельзя. Готовлю отвары для других раненых, которыми целители сейчас не смогут заняться. Самим целителям тоже кое-что понадобится. (Финдарато склонился над ним, сейчас он делает всё возможное, чтобы спасти брата. Наши дети тоже там. Артаресто, сердце моё, ты ведь вернёшься – хотя бы для того, чтобы попросить всех перестать тревожиться и оставить тебя в покое?) Нарвен, держи, готово. А это – пусть настоится, хотя бы немного. Теперь подай ацелас, две дозы сразу.
Да, это тоже урок. Запоминай – и пусть он никогда тебе не пригодится.
Когда я смогла наконец отойти от горелки, самое страшное было позади. Вот оно, сокровище моё – лежит, смущённо улыбается и очень достоверно делает вид, что от ран уже совершенно не страдает. Даже странно - с чего бы все так разволновались?
- Всё хорошо…
- Да, всё хорошо
Я тоже улыбаюсь. Бывало и хуже. Пережили.
Финрода ждут другие дела в городе, и он уходит. Когда его помощь снова понадобится – придёт за минуту до того, как мы решим его позвать. Халмиру тоже пора – на заставы. Прошу быть осторожнее – если его принесут таким же, я сойду с ума.
А нам Эрехорн приносит котелок еды – судя по времени, это обед. Вообще так нельзя, но лучше поесть в палатах исцеления, чем свалиться по дороге к каминному залу. Да и неизвестно, надолго ли передышка. Нет, я сейчас не хочу есть, даже заставить себя не смогу, правда… А вот супруг мой смотрит на котелок с огромным интересом. Ему точно уже можно?
И только теперь, глядя, как он ест, окончательно верю – всё обошлось. А силы он так быстро восстановит…

[Sammium]

К нам заглядывает брат Арестель – я знала, что он благополучно добрался до города, но видела его только мельком. Иногда он помогал нам, самое время поблагодарить.
Но времени для долгих благодарностей нет, он сообщает, что в пограничье случилась очередная стычка. Хорошо, хоть поесть успели…
- Сколько раненых?
- Трое убитых.
А сколько же раненых тогда?! Нарвендэ, подай мне… И тут при дальнейших расспросах выясняется, что под убитыми этот скудоумный эльда имел в виду орков!
Нет. Не давать воли гневу. А если давать, то не в палатах исцеления. А если в палатах исцеления, то бить аккуратно и чем-нибудь не слишком твёрдым. Ножны от меча моего мужа как раз подойдут… Вот тебе, получай!
Ах, теперь ушиб исцелить?! Лекарства тратить жалко, само пройдёт! Хотя воды холодной - пожалуй что и не жалко. Лучше не на ушиб, а на голову – вряд ли поможет, но вдруг… Нет, кажется, он всё равно не понял, что именно сделал не так. Вот какими бы словами объяснить?
А вокруг всем смешно. Мне, на самом деле, тоже.
Вообще же в те дни весёлого было мало. Орки раз за разом лезли на Хранимую Равнину – то ли смогли-таки выследить Берена по пути сюда, то ли случайно совпало, - и тогда человеку повезло, что успел проскочить. Наши дозорные справлялись, но в палатах исцеления побывали чуть ли не все. Халмир тоже, ему досталось едва ли не хуже, чем отцу – был ранен отравленным оружием. Выздоравливал мучительно, бредил – похоже, ему виделась оборона Минас-Тирита, тот самый, последний штурм… Я была рядом, но ничем не могла помочь, этот кошмар я до сих пор не умею отгонять даже от себя. Но нет, не сошла я с ума, конечно – ещё сыну моему сумасшедшей матери для полного счастья не хватало! А потом, когда Халмиру стало лучше, на нём же и показывала Наурлотвен одну хитрость с закреплением повязки, всё равно её нужно было сменить.
В мире есть много несправедливостей, и одна из них – в том, что орку гораздо проще добыть яд, чем целителю – противоядие. Эти твари вновь и вновь нападали с отравленным оружием, а запасы ацелас у нас подходили к концу. Тогда Финдуилас и задумалась о том, что хорошо было бы выращивать целебные травы в городе. До неё это делать пытались. Не получалось. Но никто не разобрался, чего именно травам не хватало, чтобы вырасти за пределами родного леса. А вот если это понять… Не сомневаюсь, что у моей дочери получится, вряд ли до неё кто-то брался за дело с таким упорством. Но на опыты нужно время. А наши запасы иссякли уже сейчас. Эта чаша противоядия, от которой Эдрахиль отказался для Эрехорна, была последней.
За травами я послала ученицу. Разумеется, не одну, а в сопровождении воинов, но всё равно – опасно. Сначала хотела идти сама, но потом решила, что мой опыт нужнее в хранилище – бережно распорядится оставшимися запасами, заменить то, что кончилось, чем-то ещё... Или дело всё-таки в страхе? Не знаю. Как бы то ни было, Нарвендэ вернулась благополучно и собрала столько, сколько у меня в последнее время не получалось найти.
А страшно - было. Пограничные стычки шли непрерывной чередой. Мы в палатах исцеления пока справлялись, но было понятно, что если дальше будет так же или хуже – справляться мы перестанем. И придётся звать помощников из тех, кто что-то понимает в исцелении и не занят более важным делом. А если звать – то сейчас, пока у нас есть силы объяснять и давать поручения… Тогда я и подошла к Эдрахилю с вопросом, что вообще происходит и откуда столько орков? Прозвучало так, словно орки его личные, и он сам их откуда-то взял и привёл сюда… Таким и был наш с ним предпоследний разговор. Тогда я не знала, что именно Эдрахиль спас моего сына от смерти или плена. Так и не сказала ему за это ни слова благодарности.
Орки то ли закончились, то ли одумались наконец. У нас все живы. Последние из раненых выздоравливают, и вот наконец в палатах исцеления остаёмся только мы. Навести порядок, проверить запасы, вымыть недомытое… Всё, отдыхаем.

[Sammium]

В такие моменты всегда что-нибудь случается. Например, совет, на котором государь Финрод (как он на ногах ещё держится? а, точно, в зале же трон, и он может сесть…), - на котором государь Финрод желает обсудить нечто важное. И моим измученным девам ещё можно пропустить его или прийти позднее, а мне - нельзя. Дошла, села – не помню, кто уступил мне место, - чуть не уснула сразу. Но тут совет начался.
Немыслимая просьба Берена – камень из короны Врага… Увы, я хорошо понимаю, что имел в виду Элу Тингол: на нашем языке «пойти в Ангбанд» означает «сгинуть без пользы и смысла». Сыновья Феанора вскинулись, как будто их сокровище не похитили у них сотни лет назад, а пытаются отнять прямо здесь и сейчас. Слова Клятвы, которых я раньше не слышала и предпочла бы не слышать впредь. И обнаженные мечи – в городе, в зале совета! Слов короля, призывающего их убрать оружие, они как будто не слышат. Подхожу к Келегорму, пытаюсь убедить его отдать меч мне – нет, не получилось. Потом просто сижу, теребя в руках недавний подарок брата. Серебряный кулон, две жемчужины с нездешего берега, подвеска из лунного камня – откуда он знал..? Но эта вещь должна хранить от тёмных чар. От того же, что внутри нас, она меня не сохранила.
Мечи всё-таки убрали, прямо сейчас никто никого не убьёт. Но слова немногим лучше. Они – как паутина, нити которой натянуты со всех сторон. Берен не откажется от своей любви. Финрод – от данного обещания. Куруфин прав – выступить на Ангбанд с нынешними силами значит погубить всё, что у нас осталось. Сыновья Феанора не отступят от клятвы. В попытках найти выход звучат всё более дикие предложения – вплоть до совета Берену броситься на меч... Но выхода просто нет.
А Финрод просит совета. У всех, и у меня тоже. Пытаюсь придумать хоть что-нибудь, но не могу. И даже просто сказать, что поддержу любое его решение… Нет. Не любое. Я не могу отдать свой голос за возобновление войны и новые потери. Раны мужа и сына зажили совсем недавно. У дочери скоро свадьба, пусть она всё-таки состоится. Я знаю, что в конце концов судьба не пощадит никого из нас – но хочу ещё немного времени пожить вместе с ними. Вот и всё. Другие говорили разное, нашлись те, кто был отважнее меня.
И брат мой принял решение. Он сдержит слово, но не ведёт на север войско. Он просто уходит туда сам, отказавшись от королевской власти. До его возвращения наместник – мой муж. Хотя всем понятно, что какое там возвращение… Я вышла из зала совета –
-- и побежала в палаты исцеления, услышав характерный шум и крики от ворот. И лишь потом уже, делая привычную работу, медленно осознавала случившееся. Не на заставах – в городе. И без участия тварей Врага. Просто один из жителей Нарготронда попытался убить Берена. Искренне уверенный, что так будет лучше. Брат Арестель заслонил человека собой – и получил тяжелые раны. Убийца тоже ранен – удар ему нанесла Наурлотвен, другим способом остановить его было невозможно. Не могу до конца поверить, что это случилось здесь, в нашем городе.
Сам человек тоже ранен. Сначала мне показалось, что серьёзно, но нет - замер он от непомерного изумления, а на руке неглубокий чистый порез, он быстро заживёт. В другое время после перевязки и отпустили бы, но сейчас Финрод просит оставить Берена в палатах исцеления вплоть до ухода из города, и я с ним полностью согласна. Если кто-то ещё хочет избавиться от всех бед таким образом, вряд ли он сделает это здесь, - так я говорю себе, а думаю о том, чем тут можно заклинить двери. Когда назначен выход, не спрашиваю. Скоро, слишком скоро. Берен, наблюдая за сборами, шутит про «эльфийскую неторопливость». Не стоит объяснять ему, как тяжело уходить из любимого дома. Он знает. Но шутить всё равно будет.
Спохватываюсь – время идёт, я ничего не делаю, а нужно помочь уходящим собраться. Раз Берен уже здесь, прошу Нарвендэ выдать ему тех целебных трав, что могут пригодиться в дороге. Сколько? Если нужно, отдавай все!
Да, это не спасёт их, я знаю. Но пусть они погибнут не оттого, что не хватило лекарств. И не от голода, думаю я, уже дойдя до кладовых. Сколько-то еды – охотиться им будет некогда. Фляжка с крепким согревающим напитком – на север уходят, да ещё и под зиму. Искать, кому бы отдать, не приходится. У камина сидит Сереглин, он уже собрался. На всякий случай спрашиваю. Да, уходит с Финродом. А исцеление ведь так и не закончено, значит, на севере ему придётся тяжелее всего. Отдаю свой кулон, ему будет нужнее. Но сам Сереглин считает, что ещё нужнее – Финроду. Пытаюсь возразить, но не могу настаивать – пусть распорядится, как желает. Что ещё я могу сделать? «Пойте за нас», - попросил он. Потом я пыталась петь, но получалось плохо.
Эдрахиль. Одет по-дорожному, намного проще, чем обычно. Совершает весьма неразумный поступок и, кажется, сам это понимает. Просто не может по-другому. Одна маленькая невыполнимая просьба – сохранить до его возвращения дорогую ему вещь, брошь с летящей чайкой. Не знаю, когда и как сумею вернуть.
А Берен хорошо разбирается в травах, даже различает их по запаху. Только о целебных свойствах ацелас раньше не знал, считая его лишь хорошим кормом для домашних животных. В Дортонионе этой травы много росло… и до сих пор растёт! Другие вести оттуда были не столь радостны. Берен рассказал о том, как они сражались, как вышло, что их предал один из соратников, и как он остался один. Потом просил прощения – ему показалось, что своими словами он что-то здесь омрачил. Но мрачнее здесь всё равно уже некуда; напротив, было в его словах что-то, от чего на минуту стало светлее.
Всё, отряд в сборе. Ещё Арестель, недолго же она у нас прогостила… Её брат тоже пошел бы, но не может – много ещё времени займёт его исцеление. И Гвилвиллет, она пришла в Нарготронд немного раньше, но я редко её видела – на заставах и иногда в палатах исцеления. И всё. Уходящих немного, но мне очень трудно сосчитать их или перечислить.
Ещё одно. Осеннего вина немного осталось с праздника. Прощальная чаша – по глотку на каждого. Больше нечего дать, ободряющих слов для напутствия у меня нет. Напротив, Финрод утешает меня, говорит, что мы ещё встретимся. Да – где-нибудь, когда-нибудь, обязательно.
Уходят. Ворота. Подвесной мост. Лес, уже по-осеннему светлый. Долго, очень долго ещё видно их между стволами деревьев. Но всё, больше не разглядеть, а ворота нужно закрыть – и Халмир уводит меня в город.
Не первая потеря, и не последняя тоже. Но впервые я плачу о тех, кто пока ещё жив.

[Sammium]

А светильники совсем потускнели, света от них почти нет. Кто-то должен проследить, чтобы их исправили. Теперь – мой муж, наверное. Или я. Но не сейчас. Не сейчас…
Город словно опустел. Я никого не встретила, когда шла от ворот к палатам исцеления. И слёз моих, наверное, тоже никто не видел.
Я вытерла их перед тем, как войти. Хочешь – не хочешь, а здесь надо держаться бодрее, исцеляемым и без меня плохо. Сейчас раненый один. Потом я скажу ему, что сестра улыбалась, когда уходила. Пока же пусть он спит, не буду тревожить – и слов сейчас не найду.
А разговор с Нарвендэ нельзя больше откладывать. Давно уже пора, но сначала работа без передышки, потом – Совет… И теперь, сразу как случилась свободная минута, говорю ей, что обучение считаю законченным. Целебные травы она теперь знает не хуже меня. А будет – лучше. Как и моя дочь, у которой в огороде что-то уже проросло. И мне горько – не оттого, что они пойдут дальше меня, а оттого, что не смогу уже пойти вместе с ними.
Да, надо было сказать. Устроить праздник в честь Нарвендэ сейчас не выйдет, порадоваться тоже не особо получилось – но всё равно, пусть в Нарготронде сегодня случится хоть что-то хорошее!
Лорд Куруфин передаёт собранные им целебные травы. Как всегда, самое нужное, и очень аккуратный сбор. Передаю лорду Куруфину свою благодарность – как будто зайти к нему и поблагодарить у меня действительно нет времени.
Теперь у нас всего хватает, только воды осталось не очень много. На этот раз я сама за ней схожу. В палатах исцеления без меня обойдутся какое-то время – а вот я больше не могу находиться в городе. Это был почти побег, через тайные врата и в одиночку.
Неблизок путь до любимого источника, где вода самая хорошая. А ещё я не тороплюсь. Как же давно я не была в лесу одна – пусть это и не густые леса Хранимой Равнины, а лишь небольшие рощицы на нашем берегу. Надо же, рябина почти созрела… Немного горечи ещё осталось в ягодах, но для меня так даже вкуснее. И напиток можно будет сварить – уже знаю, с какими приправами. Я не взяла корзины, и ягоды пришлось собирать в поясную сумку. Что-то укололо палец там, внутри. Брошь Эдрахиля. Может быть, лучше было бы хранить её в городе, в надёжном месте – но я всё время ношу её с собой.
А листья на молодых дубах ещё зелёные. Давно пора сварить чернил для библиотеки, но дубовых орешков рядом с городом почему-то не найти. Можно попробовать просто из листьев, заодно и Нарвендэ покажу.
Заросли малины рядом с источником тоже ещё зелены. А на тонких веточках краснеет несколько ягод. Их не может тут быть, поздно уже для них – а они не знали и созрели. Маленькое, но всё-таки – чудо. Надо будет мужу отнести, но класть уже некуда, понесу в руке.
Я возвращалась в город с дарами леса и большой бутылью воды. Но идти обратно было легче. Может быть, потому, что солнце, - не по-осеннему тёплое, - под вечер выглянуло из-за туч.
Артаресто, печальный и усталый, был первым, кого я встретила за воротами. О чудесах я ему тоже скажу, но сначала, для наглядности…
- Радость моя, закрой глаза – и протяни руку.

[Sammium]

В палаты исцеления в моё отсутствие заходили гномы. Один из них был ранен, и Нарвендэ с Наурлотвен оказали ему помощь. Тот, как принято в их народе, рассыпался в благодарностях и пожелал девам, чтобы их бороды удлинились бесконечно. Надеюсь, благословение не пропадёт впустую, а пойдёт на пользу их длинным и прекрасным волосам.
Ородрету в те дни приходилось нелегко. То, что при Финроде происходило как будто само собой, теперь требовало внимания, отнимало много сил и всё равно получалось не так. Он справлялся. Но не успевал он закончить с одним делом, как возникало что-то ещё. Я быстро привыкла к тому, что меня всё время спрашивают, где он. И, если дело не срочное, просила не тревожить его во время отдыха. Мужу хотя бы иногда было нужно уединение – он пытался дозваться до брата или увидеть его во сне.
Однажды в такую минуту его искал Халмир, печальный и озабоченный. Я испугалась, что случилось что-то серьёзное. Оказалось, сын неудачно срезал дорогу через болото, провалился и потерял кулон – подарок отца. Зачарованный Финродом, парный к моему – я и не знала, что он был. Я поразилась тому, как Халмиру, знающему лес лучше, чем город, могло настолько не повезти. О кулоне же подумала, что, наверное, это не самая горькая из наших потерь.
Сыновья Феанора вели себя так, словно они тут властны надо всем – или по крайней мере никто над ними не властен. Не то чтобы творили что-то, за что их можно было упрекнуть. Но неприятно было видеть порой, как они стоят и красуются возле витража у тронного зала. Как и многое в городе, витраж был сделан руками короля.
Нас просто поставили в известность о том, что они с дружиной собираются штурмовать Волчий Остров, чтобы отбить своих верных, попавших в плен. Кто говорил о благоразумии, когда были сказаны эти слова?
Мы в палатах исцеления переглянулись – и стали готовить койки. Да, и света может не хватить. Я велела перенести большую часть светильников из каминного зала. Странно, что про пустующий тронный зал тогда даже не вспомнила. А потом вышла к воротам и смотрела, как Келегорм и Куруфин уводят дружину в поход. Смешанные чувства испытывала я к ним, но очень хотела, чтобы они вернулись живыми.
Удача не отвернулась от них в тот раз – они сумели отступить и забрать раненых. И в палатах исцеления всё стало почти как всегда.
Позже, когда большая часть работы была позади, я отдыхала в каминном зале. Ко мне подошла дочь, она искала отца. Нет, не сообщить о новых успехах в своём саду – весть была намного более странной. Она случайно узнала, что сыновья Феанора, не сказав о том никому, держат в своих чертогах королевну Лютиен, дочь Тингола. То ли как гостью, то ли как пленницу. И что с этим нужно делать? Увы, я не знала ответа.
Вопрос был решен без меня. Келегорм и Куруфин, как они сказали, просто решили, что гостье будет уютнее у них, чем в полутёмном общем каминном зале… Увы мне, насчёт зала они были правы. Мы растопили камин пожарче, вернули светильники на место и после этого пригласили королевну почтить и это место своим присутствием. Кажется, по-настоящему светло там стало, когда она вошла. Я видела её раньше, но не могу сказать, что была с ней знакома – в Дориате бывала редко, и ни разу с ней подолгу не говорила.
К тому времени пришел и Ородрет, и мы вместе услышали рассказ королевны. Не только Берен любил её больше жизни, но и она его. Лютиэн сбежала из дома, почувствовав, что с любимым случилась беда – чтобы найти его, где бы он ни был. А где он, и что случилось с отрядом Финрода – об этом, кажется, все уже знали. А я услышала только сейчас, чуть ли не последней в Нарготронде. До Ангбанда они не дошли – попали в плен к Саурону и томились в темницах Волчьего Острова. Если, конечно, кто-то из них был ещё жив.
И королевна Лютиэн, услышав о судьбе Финрода, спросила всех нас:
- Почему он там, а вы – здесь?!
И в тот день я снова не поговорила с королевной Лютиэн.
Её же решимость эти вести не охладили. Она была твёрдо намерена покинуть Нарготронд и продолжить свой гибельный путь. И тогда мой супруг, подумав какое-то время, произнёс:
- Полное безумье мои слова, но я намерен удовлетворить просьбу леди Лютиэн…
А дальше всё было очень быстро. Лорд Келегорм вскочил, разрывая паутину слов – и сказал, что проводит эту деву до самых ворот. И не врата Фелагунда имел в виду – их он распахнул перед ней, словно не заметив. Снаружи была ночь – и Келегорм, Лютиэн и огромный белый пёс растворились в ней в одно мгновение.
Так вот почему… Пытался задержать, скрывая дурные вести… Но она же любит – не его. Не понимает – или просто не думал об этом? Его брата нет рядом. Хотя и брат не удержал бы… Он и раньше был неосмотрителен, а теперь, в своей любви – безумен.
Первое, что я сказала, очнувшись от потрясения… Это было привычное, обращённое к моим девам:
- Не знаю, что будет – но готовим палаты исцеления.

[Sammium]

А мой муж тем временем, не в силах просто сидеть и ждать, решил отправиться навстречу вестям – в дозор на дальнюю заставу. С ним вызвались Халмир и Гвиндор. Я убедилась что палаты исцеления готовы ко всему, кроме конца света – и кое-что из запасов переложила к себе в поясную сумку. Зашла домой, с сомнением посмотрела на лук, но решила ограничиться кинжалом. Теперь серый плащ поверх сиреневого платья – так, вроде не свечусь.
Да, разумеется – я с вами.
На заставе всё было спокойно. Гвиндор весьма предусмотрительно взял с собой большую бутылку того, что поможет скоротать долгое, - и, может быть, бессмысленное, - ожидание. Халмир составил ему компанию. Мы же с Артаресто… О Валар всеблагие, когда мы в последний раз были одни, и одни надолго?! Мы взялись за руки – и шагнули в море лунного серебра.
Долго стояли, обнявшись, подобно Тинголу и Мелиан – и любым другим супругам, связанным узами любви. Говорили обо всём – увы, больше о печальном, ибо мало радостного было в последнее время. Он просил прощения за то, что жизнь моя слишком тяжела. Я немного удивилась – лёгкой моя жизнь была разве что в первые годы, пока ещё мирным был Белерианд под звёздами. А если бы я его не встретила – не узнала бы счастья. Говорили о наших детях, прекрасных и отважных; о том, как изменилась в последнее время прежде тихая Финдуилас… Артаресто сказал, что этим дети непохожи на него. Я пошутила было, что нужно бы третьего родить, похожего… А он сказал, что хочет измениться и изменится – если случится чудо. Он говорил о своей надежде и о надежде Финрода, ставшей путеводной звездой Финрода. Я слушала – и понимала его слова.
…Когда надежда входит в сердце – это бывает очень больно. В своём отчаянии я уже оплакала тех, кто ушел на север. Теперь же я надеялась – и боялась…
После двух ложных тревог мы наконец увидели приближающийся отряд. Впереди был Хуан, он нёс хозяина. Келегорм был ещё жив. Перевязать, быстрее, – кто-нибудь, подержите бинт, спасибо, Хуан. И почему бинты такие короткие? Хотя нет, это ран слишком много, но всё же надо потом для набора первой помощи… Он должен выжить, его же брат в городе ждёт. Страшно лишний раз прикоснуться к его израненному телу. Но, кажется, он уже не чувствует боли – это ещё страшнее. Всё, больше здесь ничего не сделаешь, несите в город, в палаты исцеления. Извини, Хуан – да, конечно, никто другой не донесёт его аккуратнее. Никто другой вообще не донесёт.
А я быстро шла, почти бежала впереди. В иное время других браню за лишний шум и суету – но тут сама громко крикнула целителям от ворот, чтобы были готовы. Ни минуты промедления. Ложе, инструменты, отвары – всё было готово. Наурлотвен упорно пыталась дозваться до него, звал Куруфин, звал – безмолвно – Хуан. Я не знала, что ещё тут можно сделать. В такие моменты мы посылали за Финродом, если он сам ещё не пришел. Может быть, он бы и справился – но где ты теперь, государь Финрод Фелагунд?
Нарвендэ держала наготове чашу с отваром – напоить раненого сразу, как только очнётся. Но Келегорм не очнулся. Слишком глубокие раны, слишком долгая дорога, слишком мало он хотел жить.
Я поняла, что ничем не могу помочь, только создаю лишнюю суету – и вышла из палат исцеления.

[Sammium]

-- и обнаружила, что Артаресто всё ещё не вернулся в Нарготронд. Хотя времени было достаточно. Освобождённые пленники Волчьего Острова, - да, говорили, что разрушена тёмная твердыня, тысячу лет назад бывшая моим домом, - освобождённые пленники не могли идти быстро, но уже успели добраться сюда. Нет, короля с ними не было, и никто не говорил о нём. Не говорили и о наместнике с сыном. Какие-то дела могли задержать их на заставе, но… Обратный путь я проделала едва ли не быстрее.
Чтобы обнаружить, что там тоже ничего не знают! И не особо тревожатся – подумаешь, наместник с сыном исчезли неизвестно куда…
Неизвестно… Хотя что это со мной? Мне ли не знать, куда и зачем мог пойти мой муж?
Может быть, разумнее было бы идти и поднимать на поиски всех, кого смогу. Почему я не сделала так? Не хотела терять время, и так уже безнадежно упущенное? Или… Если Финрод и его спутники мертвы, всё равно, кто их найдёт. А вот если кто-то не вернулся, но выжил – не всех в Нарготронде стоит звать туда, где их можно встретить. Но тогда я обо всём этом не думала – просто поспешила на север одна.
Легконогая Мэлдис – как сказал Финрод, исцеляя меня после того неудачного похода в горы. Да, теперь я чувствую, что ноги мои легки. Я знала эти земли ещё в эпоху звёзд, и теперь, в лунном свете, тоже не пропаду. Тени от деревьев густы, как хорошие чернила – в случае опасности можно нырнуть в любую из них, и никто меня не заметит. Но опасности нет. Я слышу лес и чувствую его – ни одного врага на лиги вокруг. И я убираю руку с рукояти кинжала, за которую зачем-то держалась до этого. Похоже, это правда – Волчьего Острова больше нет. А в моём сердце, впервые за восемь лет, нет постоянной и привычной, но изматывающей тревоги. Так легко, что хочется петь, но берегу дыхание – надо спешить.
Это всё из-за лунного света, наверное. В каждом восходе Луны живёт для меня отблеск того, первого восхода. Тогда я не сразу поняла, почему стало так светло и не мерещится ли мне из-за усталости. Потом, когда серебряный шар появился в небе над ущельем – понятнее не стало. Это было даже не чувство – предчувствие чего-то очень хорошего. А далеко на севере, пройдя через тысячу смертей, Артаресто шагнул на берег…
Разум говорит, что меня ждут горестные вести – но в сердце звенит всё то же лунное серебро.
Если бы я искала их следы – наверное, не нашла бы. Их выдал свет – я заметила между деревьями отблеск света, непохожего на лунный.
Их было пятеро там, на поляне. Я узнала четверых.
Ородрет и Халмир – всё хорошо, целы и невредимы.
Берен и Лютиэн – они всё-таки снова встретились. Он, как обычно, бодр и деятелен – и откуда в нём взялась эта могучая воля к жизни? Плен оставил на нём отметины, в том числе и на лице – но в глазах Лютиэн он прекраснее всех, а есть ли более верное зеркало?
А пятый, над кем они склонились… Этого. Не. Может. Быть.
Но вот наши взгляды встречаются. Вот я кладу его голову к себе на колени, заняв место мужа. Вот он возвращает мне свой подарок. Серебро погнулось, жемчужины потускнели, подвеска из лунного камня пропала – таким я и буду его носить.
Он же обещал, что встретимся…
Верю я или нет, но отмечаю, что раны перевязаны, укрыт достаточно тепло… Ещё напоить хоть чем-нибудь тёплым – да, Берен уже заваривает что-то на огне. Хорошо, что он умеет – мне сейчас было бы трудно сосредоточиться.
Живой… Лежит и плачет о тех, кто пошел за ним и умер за него. Говорит, виноват перед ними в том, что не последовал за ними. Не надо так, не сейчас, не надо… Финдарато… какой же ты глупый… Там, во мрачных чертогах Мандоса - есть ли для них большее утешение, чем знать, что ты всё-таки жив?

[Злая Ёлка]

Какой чудесный рассказ!

А топор на хрустальный рог я уронила. Готова искупить чем пожелаешь.

[Sammium]

Злая Ёлка, да ну его, этот рог... Насчёт "на счастье" - я же тогда и сказала, просто забыла потом, совершенно замотавшись - да ещё и тело моё после игры внезапно вспомнило, что я не эльф, а сильно простуженный человек. А счастье там не просто нужно, а очень нужно, да)

[Злая Ёлка]

Sammium, ну, ОК, пусть будет на счастье!